Даже невидимки открывают двери...
Было холодно. Офигительно холодно. Так холодно, что хочется побежать греться в ближайший магазин и даже подземные переходы, кажется, годятся для этой цели. Да, стоял холод. Тот самый холод, когда под двойные варежки надевают двойные перчатки, а эти самые варежки от одного случайного прикосновения примерзают к медяшкам на дверных ручках. Это был именно тот холод, когда общественный транспорт переполнен, а те, кто рискнул пойти пешком, расплачиваются отмороженными носами и артритом в замёрзших коленях.
В такой холод дым не поднимается вверх, а зависает в самом начале пути в густом зябком воздухе и стелется над городом плотными подушками, словно стремясь согреть…
<…>
А над городом светит тяжёлое оранжевое солнце. Оно не греет и само понимает свою бесполезность. Поэтому солнце заходит. Неумолимо склоняется к горизонту, чтобы спрятаться за ним и, возможно, уже больше никогда не прийти в этот город, который не сумело спасти от холода… А прямо над угасающим солнцем, прочерчивая мёрзлый воздух яркой жёлтой полосой, взмывал в небо быстрый легкокрылый самолёт…
P.S.: Это было про вчера, сегодня-то вполне нормально!
В такой холод дым не поднимается вверх, а зависает в самом начале пути в густом зябком воздухе и стелется над городом плотными подушками, словно стремясь согреть…
<…>
А над городом светит тяжёлое оранжевое солнце. Оно не греет и само понимает свою бесполезность. Поэтому солнце заходит. Неумолимо склоняется к горизонту, чтобы спрятаться за ним и, возможно, уже больше никогда не прийти в этот город, который не сумело спасти от холода… А прямо над угасающим солнцем, прочерчивая мёрзлый воздух яркой жёлтой полосой, взмывал в небо быстрый легкокрылый самолёт…
P.S.: Это было про вчера, сегодня-то вполне нормально!